Об авторе текста
Художник Наталья Александровна Касаткина (1932–2012) детство и юность провела в доме родителей, писателя и художницы, на Тверском бульваре. Закончила Московское художественное училище памяти 1905 года, дружила с Анатолием Зверевым и Игорем Шелковским. Была участником многих выставок, одну из которых в 1957 г. посетил Луи Арагон, особо отметив Наташину работу. Стояла у истоков цветного телевидения, преподавала, оформляла спектакли в Москве, Туле, Кемерово, Орле, Рязани — много где еще. Занималась реставрацией храмов и монастырей.
Последние 20 лет жизни Наталья Александровна Касаткина провела в селе Погост Старый Никола Владимирской области, и последним ее трудом стала незаконченная после восьми лет росписи фреска местного собора — «О тебе радуется».
В 2016 г. Игорь Шелковский и известный коллекционер Михаил Алшибая устроили выставку работ Натальи Касаткиной в Москве, спасая от забвения ее картины и написанные от руки тетради рассказов, сохраненные подругой, Ирмой Филипповой.
Об авторе живописных картин
Мастерству художника Андрея Дареева, родившегося на Алтае ровно 40 лет назад, многое подвластно: и тихие пейзажи, и бытовые зарисовки, и красота городских «уголков».
На картинах — сельский уклад, уходящий, но живой: забытые деревни, на манер венецианских дворцов погруженные в синие воды; бесхозно цветущие сады; даль-синь, и везде, как маяки — луковички незатейливых храмов.
Созданные рукой крепкого «классического» мастера (Андрей Дареев окончил Академию Ильи Глазунова), картины художника так верно передают воздух и дух нашей провинции, что ему веришь сразу: он это знает, чувствует, любит. И пока эти луковички-купола золотят наше серое небо, жива Россия.
Рассказы Натальи Касаткиной
Народные предания о селе Погост Старый Никола и его храме
Думается, что народное предание, народная память и история — тесно связаны. Где кончается предание и начинается история, кто знает?
Рассказывали старые люди, что когда-то, в стародавние времена, найдена была на болоте, что под горкой села Старый Никола, икона Святителя Николая. Известно, что бывали в церковной истории необычные обретения икон: они приплывали по воде, появлялись на огненных столпах, их находили на деревьях, выкапывали из земли…
А иногда иконы находили в определенном месте, что считалось указанием, где должно построить Храм во имя обретенной иконы. Обычно сходились в таких случаях в тот же день крестьяне из окрестных деревень для того, чтобы построить так называемую «обыденную» церковь. По старинной русской традиции выстроить ее было нужно за один день. Вероятно, это была маленькая, временная церковь, что-нибудь вроде часовни, в которую можно было поместить обретенную икону и начать перед ней молебствовать.
По всей вероятности икона Святителя Николая была найдена вечером, потому что строить церковь решили на следующий день. А икону с великими почестями перенесли на ночь на пригорок. Именно там и решили строить Храм. Однако утром обнаружилось, что икона снова на прежнем месте — на болоте. Решили, что икона точно указывает место, где должно строить Храм. Сделали высокую насыпь на болоте и поставили там первую деревянную церковь. Неизвестно, сколько времени просуществовала эта церковь. Почва под ней постепенно размывалась, оседала и вновь становилась болотом. Снова делали насыпь и строили новую церковь. Будто бы шесть храмов там было. Кто знает, верно ли это?
Бесспорно лишь, что в конце концов построили церковь на пригорке. А позже там появились и другие строения. Вот и стоят теперь здесь две церкви и колокольня — архитектурный комплекс, Погост. При нем, как всегда, кладбище (в народе его тоже называют погостом). А старое место теперь березками заросло…
Сам Погост Старый Никола выстроен в духе суздальской архитектуры. Раньше эти места принадлежали суздальской губернии (город от нас в 30 км, раньше здешние крестьяне возили туда продавать овощи на базар). А владел этими землями Суздальский Покровский монастырь. Их подарил монастырю Царь Иван IV Грозный. Сохранилась в архиве грамота, написанная самим царем. Там перечисляется много деревень, в том числе и село Филяндино, и мое дорогое Ивишенье, и Погост Старый Никола на реке Тельме. Заканчивается грамота так: «И мы, Великий Государь и Царь, Покрова девичьего монастыря игуменью Ульяну с сестрички пожаловали». И дата — 1504 год. Значит, уже в то время наш Никола назывался Старым. Говорят, что нам 600 лет. Так ли это? Кто знает…
Старый Никола в советское время
В 1937-м году — в год массовых репрессий — закрыли и храмы на Старом Николе. Использовали их, как склады: то лен, то картофель в них хранили. Сказывали старые люди, что однажды лен, лежащий в алтаре, вновь зацвел. Иконы растащили. Хорошо, когда попадали они к верующим людям. А то — некоторые додумались: иконами печь топить, были и такие. Бог им судья. А один человек залез на крышу храма и пытался вырвать крест, венчающий купол: хотел на родственной могиле его установить. Да не удалось, только согнул. И вдруг — ослеп внезапно, еле вниз смог спуститься. Позже, говорят, зрение к нему вернулось, видно, раскаялся человек.
А зимняя церковь, поставленная во имя Святителя Николая, разрушилась из-за того, что разворовали железо с крыши. Да не повезло ворам: оба дома, крытые этим железом, сгорели. Разобрали на кирпич красивую старинную ограду и сторожку. В сторожке этой, невдалеке от летней церкви, посвященной Казанской Божией Матери, некоторое время после закрытия храмов проживали люди. Они рассказывали, что по ночам нередко слышно было, будто поет где-то тихо-тихо церковный хор. А иной раз будто слышался из разоренного храма скорбный женский плач.
Кто там плакал? Кто скорбел? Никому не ведомо, только предполагали кое-что старые люди, шептались. Да кто им тогда верил…
Старый Никола оживает
В 80-е годы стали подавать заявки на открытие храмов, закрытых в советское время. Подали заявку и жители здешних мест. Собрали много подписей. Но только через два года пришло разрешение.
В честь этого события мы собрались в храме, принесли туда икону Святителя Николая, поставили ее на табуретку, зажгли перед ней свечу. Как сумели, пропели тропари: Казанской Божией Матери и Святителю Николаю. И почувствовали такую радость, будто благословили нас на начало трудов. Сколько тогда было надежд, какой энтузиазм.
И с этого знаменательного дня взялись за работу. Кто взялся? Несколько верующих мужчин было среди нас. Но, в основном — старушки. На них всегда держалась и держится наша церковь. Начали выносить битый кирпич и прочий мусор из храма. Тяжести не чувствовали. Божия Матерь и Святитель Николай были наши помощники. Многие бабушки были очень старенькие, но рвались помогать, и с такой радостью! А когда уложили аккуратно уцелевшие плиты белого камня на земляном полу — так светло стало в храме, так просторно!
А потом приехал батюшка, о. Владимир. И вскоре начали служить Всенощную. Батюшка начал со мной заниматься пением по гласам и изучением уставных особенностей церковных служб. Я-то думала отдать все силы церкви в области живописи, поскольку это моя профессия. Но батюшка слазал: «Надо, сейчас это нужнее». Вот так я и стала псаломщицей и регентом на тринадцать лет. Работала и училась одновременно. Кроме того, нужно было подновлять иконы, которые люди приносили для церкви. А позже пробовала свои силы в стенной росписи. Жалко, закончить не пришлось, сломала ногу.
Открыли храм на Благовещение в 1990-м году. Я замечала и раньше, что первые службы в восстановленных храмах — особые. И хор поет хорошо, и вся служба идет особенно чудесно, благодатно. Велика помощь Божия таким поруганным святыням! Приходило множество народа, все радовались. Столько лет жили без церкви! Хор составился как-то сам собою. Потянулись на Николу певчие. Некоторые из них занимались в самодеятельном хоре, но большинство составили старые церковные певчие.
Помню, когда в первый раз вступили мы на клирос, один из певчих, седой человек, прошедший войну, расплакался. Пел он в последний раз на этом же месте в 37-м году, и было ему тогда — восемнадцать. Звали его Василий Иванович Крайнов, а прозвание было «Звонник» (был, видимо, и звонарем). Голос его жены Марии, сопрано, украшал нашу «Херувимскую».
Пел также у нас и бывший регент, Николай Васильевич Киселев. Он принес камертон и ноты, по которым пели в Николе в давнее время. Рассказывал он о прекрасном прошлом на Николе. Жили здесь раньше только те, кто служил в церкви. В храме было два хора, служили несколько священников и дьяконов (это редкость в деревне). Церковная жизнь была хорошо налажена. Брат Николая Васильевича был регентом в Успенском Соборе во Владимире, сам писал духовную музыку…
Вначале мы служили в основной части летнего храма. Высота там — необозримая. И прекрасная акустика. Трапезная и паперть (притвор), были отгорожены, там шел ремонт. Поставили три железные печки. Они почему-то отчаянно дымили. Было сыро и холодно. Но нам было все нипочем! Службы шли, а это — главное. Появился спонсор: ткацкая фабрика в поселке. Ее директор Трошкин очень помогал нам и деньгами, и советами.
Начинали мы служить Всенощную очень рано, до Литургии. Старики-певчие шли на службу еще в темноте по плохой дороге. Шли в снег, в метель, в дождь… Никто не думал о себе.
Я всегда боялась проспать на службу. Особенно в то время, как снесло бурей наши провода — радио. Их не стали восстанавливать. Сгорела моя радиорозетка. Приемника у меня не было. Да и часы сломались. И с деньгами было туговато, часы купить было не на что. Вот я и сидела всю ночь и смотрела в окошко. Ждала, когда зажгутся огоньки в церковных окнах. Это означало, что пришла уже старушка-алтарница и разжигает кадило. Значит, пора и мне идти. Это была моя тайна. А выспаться можно было и после службы. Все было тогда — нипочем. Ведь взамен мы получали так много!
Помню, приехал к нам впервые Архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий. Я работала в Даниловском монастыре, когда он был там наместником. Мы вспоминали то время, счастливое время… А в первый приезд Владыки на Николу, в канун Праздника Владимирской Божией Матери, было очень торжественно. Вместе с Владыкой приезжали еще двенадцать человек священников и дьяконов. Мы не знали, как поется встреча Владыки. Учить было некогда, и мы просто спели тропарь «Заступнице Усердная..». Пели очень тихо. А в это время Владыку облачали посреди церкви. Мы распределились: что будут петь батюшки, что — мы. Так торжественно, чудесно шла служба. Так красивы были золотистые облачения служащих. Стены Храма как бы растворились в ледяном дыме, стало просторно… Это была незабываемая служба. Позже Владыко Евлогий вспоминал добрым словом наш хор. Он даже, оказывается, удивился, что в таком отдаленном месте, запрятанном среди лесов, поют с таким чувством. Теперь уже нет в живых тех певчих. Все ушли.
Но чудится мне иной раз, что я стою ранним утром перед Царскими Вратами. В руке левой горит тоненькая свечка, в правой — раскрытый Часослов. Читаю Шестопсалмие (шесть покаянных псалмов), в храме еще никого нет. Только о. Владимир молится в алтаре. И так как я — большая фантазерка, то вижу слева, словно наяву, как потолок церкви медленно поднимается ввысь, становится небом. А оттуда смотрят на меня уже чуть видные, редкие утренние звезды. И стою я уже не в храме, а на высокой-превысокой горе… И счастье без меры захлестывает мою душу!
Вот ради таких воспоминаний стоит еще пожить на белом свете.
15 марта 2007 г.
Пасхальная ночь
Впервые после открытия нашего Никольского храма шла пасхальная заутреня. Было раннее утро, когда отошла служба. Я вышла из церкви. Вышла и поразилась: всё кладбище сияло ярким светом. На каждой могилке горела свеча. Это здесь такая замечательная традиция: каждый, выходя из церкви, в эту ночь зажигает свечу на могиле своих близких. Таким образом, умершие как бы свидетельствуют свою причастность к Светлому Празднику, свою Пасхальную радость, радость победы жизни над смертью. В то раннее утро было еще темно, но свет кладбища все освещал вокруг, как единая большая свеча. А вдоль кладбища двигались, удаляясь и расходясь в разные стороны, огоньки фонариков, освещая путь к дому тех, кто их нес. И в ответ на это торжество Земли смотрели на нас, сияя и переливаясь, очи неба — яркие звезды, вечные свидетели наших бед и наших праздников…
А в моей душе все еще пелись дивные слова канона: «Воскресения день, просветимся людие! Пасха! Господня Пасха! Христос воскресе из мертвых!»
8 апреля 2007 г., Пасха
Над материалом работали: Елена Казённова, Ирма Филиппова, Елена Ерёмина, Светлана Веселова
