Если вы не были в Костроме и ее окрестностях, этот пробел необходимо заполнить. В XVII в. город стоял по значению в Руси на четвертом месте, уступая лишь Москве, Ярославлю и Казани. Он и сегодня сохраняет бесценные страницы «каменной летописи», которые необходимо прочитать в старинном городе на Волге.
XVI-XIX века оставили здесь прекрасные памятники архитектуры. Древнейшая постройка Костромы — Богоявленский собор, воздвигнутый по слову Ивана Грозного в 1559–1565 гг. Столько веков прошло, но и сегодня храм, несмотря на позднейшие пристройки, поражает своим торжественным величием.
Возведение другого уникального храма Костромы — церкви Воскресения на Дебре связывают с почти детективной историей. Заказчик храма, купец Кирилл Григорьев, торговавший кожами, нашел однажды в бочонке с красками, выписанными им из Англии… золото. Как оно там очутилось, неизвестно, но пошло на большую пользу: церковь Воскресения, с богатейшим архитектурным декором и великолепным резным иконостасом, стала жемчужиной Костромы. Только в этом городе вы увидите уникальный комплекс Торговых рядов, не тронутых временем — стоят они с конца XVII в., заняв главную площадь и весь спуск к Волге. И такие здесь замысловатые лабиринты, где один ряд перетекает в другой: Хлебный, Квасной, Рыбный, Шорный — нет им числа и званий.
Русский город, переживший великое число напастей, удивляет сохранностью строений, недаром Кострома числится заповедником архитектуры русского классицизма XVIII-XIX веков. Портики-колонны, гордые особняки, затейливые деревянные постройки — ходить по улицам занятие умиротворяющее и увлекательное. Способствует тому немалое число музеев, и сюда стоит приехать хотя бы для того, чтобы увидеть работы гениального уроженца здешних мест — художника, писателя, сказочника Ефима Честнякова.
Не отстают частные музеи: ювелирного искусства, сыра, льна. И не пропустите чудесный Музей Петровской игрушки и Дом городского головы Г.Н. Ботникова. Скромный домик в центре Костромы, в котором на рубеже XIX–XX вв. жил Геннадий Ботников, так и пропал бы бесславно, если бы не энтузиазм московского бизнесмена и мецената Николая Кузовлева. Он возродил не только дом, но и память о достойном правителе города. Восстановленные комнаты наполнены всевозможными деталями старого быта: антикварной мебелью, винтажными нарядами, фотографиями, сервизами, приборами всех мастей для всех застольных нужд и т.д., без счета. А еще здесь собраны картины талантливого костромского художника-пуантилиста Юрия Романова: мы вряд ли узнали его имя, если бы не внимательный взгляд четы Кузовлевых.
Кострома, как и другие наши малые города, сохранила многие приметы советского времени. Она и улицы оставила с именами страстных революционеров, и памятник «танцующего» (меткая характеристика монумента) Ленина над Волгой, и даже ухоженные фигуры гипсовых пионеров в нишах «сталинских» домов. Впрочем, и сама постсоветская жизнь бывшего города-крепости как-то не спешит меняться. После московских мраморов и плиток глаз удручает местный асфальт, в провалах которого можно пускать кораблики.
А еще рядом с Костромой есть места, куда приезжают или люди знающие, или ненароком, по дороге. И вновь, в который раз, понимаешь, как плохо знаем мы свою страну. К примеру, такой недальний от обеих столиц уголок, как село Тетеринское. Таксистка Света, писаная кустодиевская красавица, подбрасывая нас по колдобинам дороги от Костромы до села, сетовала: «Пока доедешь — сотрясение мозга». Впрочем, к привычной напасти добавилась еще одна: стройка века, как называют местный апокалипсис — ремонт единственного моста, соединяющего два берега одной реки. После генуэзской трагедии ехать по нему было страшновато, и пробки на подъезде заставили ностальгически вздохнуть о московских заторах. А костромичи живут так изо дня в день. Говорят, деньги на второй мост были выделены, да исчезли по пути…
Село Тетеринское — древнее, известное с конца XIV в. Теперь мало что напоминает о том времени, но местом притяжения является великолепный Успенский храм. Построили его в начале XVIII в. — за три года! — он никогда не закрывался, и сегодня здесь действующий женский монастырь. Расписывали храм художники из села Большая Соль, и стенопись эта — подробная библейская энциклопедия, ликующий гимн царствию духа и веры. Фрески, грандиозный резной иконостас, старого письма иконы в дивных серебряных окладах — истинная сокровищница русского искусства. О таких местах силы и духа сказал святитель Феофан: «Атмосфера храма, в котором вместе со всеми его священнодействиями осимволена вся вера наша, атмосфера сия чиста, небесна, божественна».
От Тетеринского рукой подать до Нерехты: место это бывало попеременно то городом, то селом, но сумело сохранить памятники старого времени. Что-то уже нарядно отреставрировано, что-то, как бывший Казанский собор начала XVIII в., покорно ждет своего часа, временно являясь ООО «Нерехтахлебопродуктом».
Зато Церковь Богоявления, называемая в народе Никольской (1710–1715 гг.), обезглавленная в 30-е годы и восстановленная в 80-е, сегодня не только действующий храм, но Музей боевой славы и концертный зал. На колокольне можно позвонить всем желающим за 50 рублей, и все это, кажется, никого не смущает. Провинции, чтобы выжить, нужно быть изобретательной…
Однако все эти недоумения не мешают преклониться перед красотой церкви: здесь сохранились замечательные настенные росписи, выполненные в 1768–1769 гг. ярославскими художниками во главе с Афанасием и Иваном Андреевыми-Шустовыми. В конце 80-х годов прошлого века сюда перевезли (говорят, в целях сохранения) великолепные резные иконостасы XVIII в. из села Верховье Солигаличского района. Дивный иконостас — но интересно, что сегодня в Верховье…
Помимо монументальных сооружений, Нерехта чрезвычайно мила разнообразием своих деревянных домов и домиков с яркими узорчатыми наличниками, которые украшают не только старые постройки — а их много, но и новые здания, со стеклопакетами и всеми атрибутами современного быта.
Однако и здесь дороги плохи настолько, что местный люд то ли легенду придумал, то ли так и было на самом деле. Говорят, когда Евгений Петросян возвращался после своего концерта из города, то ухабами впечатлился настолько, что выдал свои эмоции в интернет. Часть дороги потом отремонтировали: великая сила искусства!
Быть в Костроме, и не заглянуть, хотя бы на полдня, в Плёс, невозможно. Дом Левитана, пейзажи, покой. Постперестроечное время отметилось и здесь своим форматом: глаз задевают (но не оскорбляют) особняки для небедных и удивляют свеженькие крестьянские дома прошлых веков, обретшие новую жизнь в рамках проекта «Потаённая Россия». В 2010 г. влиятельный американский журнал включил Плёс в перечень 25-ти курортных мест Европы, не испорченных туризмом: «Плёс, к счастью, не утратил своего славянского очарования: пахнет дымком от русских печей, на улице торгуют волжскими копчёными лещами, местные бабушки несут корзины лисичек мимо старых купеческих домов».
Вот здесь не соврали: всё так. «Потаённая Россия» развивает новую для России разновидность туризма — так называемый ответственный туризм, который, в отличие от привычного экскурсионного, делает ставку не на известные достопримечательности, а на погружение в сохраненную бытовую и культурную среду. Никольская улица Плёса — именно старая российская, но с новорусским содержанием: полностью обновленным «нутром» и территорией, проникнуть на которую невозможно, если вы не постоялец. А постояльцы здесь бывали известные: Зураб Церетели, Владимир Машков… Хотя есть, конечно, в Плёсе другие, не «рафинированные» дома, где живут старожилы по своим правилам и привычкам — впрочем, как в любом другом месте нашей потаённой и не очень страны, знакомиться с которой можно всю жизнь.
Елена Казённова
